“Nothing but the dripping sink. Empty bottle. Euphoria. Youth fenced in, stabbed and shaved.”

— Barfly (1987)

утонуть в жидкости эскапизма, бывшесть тумана, спустившаяся каплей в надлобную точку среди уставших, вчера молодых морщин. это выбор, это стиль, это часть вдыхаемого воздуха, это приятный цвет серости. пусть всё плывет так, как ему угодно. главное, не думай о будущем.

во сне альбомный лист, лежащий на полу и слегка неразборчивые, но читаемые слова, написанные карандашом:

“поэт всегда чист.”

#ZXSpectrum #80s #Games #OldGames #CombatZone #Favorites

многогранность его — нечто округлое, помещающееся в ладони. то, что можно с легкостью положить в боковой карман и достать при необходимости. талисман может незаметно существовать в любом одеянии, и наложенное на него свойство приносить удачу является неопровержимым для того, кто верит в его силу.

я видел поэтов по призванию, но грузчиков по случаю, я видел грузчиков по призванию, и среди них нет поэтов.

заболоцкий, рыжий. душевные рефлексии, терзания. мысли про объект для изложения. пожалуй именно эта форма не имеет смысла. визуальность, но безтактильность. бумага, блокнот, дневник, если угодно. для кого? ни для кого. звезды иногда посмотрят. в полночь молитва о них и принудительный сон, как что-то, что не сбылось сегодня, но, возможно, произойдет завтра. нужно лишь вырывать с корнем проросшее в груди и высаживать в ней новые зерна, чтобы ты мог дышать.

отходящий и вновь приходящий туман, дающий лишь видение собственных ладоней. присутствие людей проговаривает свои темные заклинания. ты должен! удушье приходит вместе с пониманием ненужности, где либо неуклюже расставлены перегородки, заслоняющие свет, либо сам свет, есть как тот, который манит, сбивая с протоптанной тропы.

я боюсь этой жизни как боится гиена, покусывающая за заднюю часть лапы льва, что она, вдруг, ненароком, при этом действии отдалится от стаи настолько, насколько будет возможным ее беспрепятственное съедение. и страх этот погребен под самими смыслами, даже если они ясны как утреннее пробуждение.

je veux aller chez papa. rien n’est plus doux que ces mots. permets-moi, ma chère, de les respirer, de les inhaler comme l’air. je veux vivre seulement de cela, seulement de cela.

его ложь может скрыться в чужой искренности. но когда иная ложь приходит для того, чтобы скрыться, она встречается с его ложью как мартовский кот, встретивший другого кота возле кошки. мимикрирующая ложь, видящая себе подобную, выдает обеих. страх встретится со страхом и будет расколот, любовь встретится с любовью и будет расколота, намерение встретится с намерением и будет расколото и т.д.

туман, туман, разбирай меня по полкам, там в остатке от осколков в тумане стан.

жизнь, жизнь, приноси мне разные вести, там в остатках борьбы и чести струится жизнь.

любовь, любовь, раздирай мне грудь безмолвно, там принятие - безусловность и живет любовь.

смерть, смерть, ласки и первозданность, безумие и первозданность, разум и осознанность впитает смерть.

предать, предать, вогрузить светлость в ничто, ты хочешь другого как кто? всё одно если предать.

Nothing captivates me like something first, unique. I can get lost in it for a long time, and I do. I turn on Italo Disco, and I’m in it forever. 🎮🎚️

#80s #My80s #RetroArch #NES #8bit #Bomberman

Эротичнее талант потерянный.

— «Космополис»

Я родился — доселе не верится — в лабиринте фабричных дворов в той стране голубиной, что делится тыщу лет на ментов и воров. Потому уменьшительных суффиксов не люблю, и когда постучат и попросят с улыбкою уксуса, я исполню желанье ребят. Отвращенье домашние кофточки, полки книжные, фото отца вызывают у тех, кто, на корточки сев, умеет сидеть до конца.

— Борис Рыжий

“The misery and greatness of this world: it offers no truths, but only objects for love. Absurdity is king, but love saves us from it.”

— Albert Camus, Notebooks 1935-1942

“sway with me, everything sad – madmen in stone houses without doors, lepers steaming love and song frogs trying to figure the sky; sway with me, sad things – fingers split on a forge old age like breakfast shell used books, used people used flowers, used love I need you I need you I need you: it has run away like a horse or a dog, dead or lost or unforgiving.”

— Charles Bukowski, “Sway With Me” from Burning in water, drowning in flame (1974)

“La non-violence conduit à la plus haute éthique, ce qui est le but de toute évolution. Jusqu’à ce que nous cessions de nuire à tous les autres êtres vivants, nous serons toujours des sauvages.”

— Thomas Edison

девять часов вечера, дети не спят, ютятся на кухне, клубки жизни со светом. вдалеке, над морем сверкает молния, ближе горят окна в каменных замках. мыслить о любви, теперь мыслить о любви. стремится к огням, теперь стремится к огням. огням их, благороднейшим из всех доступных. улыбки, глупые игры. минуты ценою в жизнь.

что я безумен был без Вас, я скажу. что я был пустотой, я скажу. что я умертвил глупость, я не скажу. я скажу что я сама слепость, что жила во мне до Вас.

не ищу, не ищу больше, всё обман. не ищу, не ищу больше, туман, туман, рассеялся, и позади те глыбы выросшие, что не хочу уж видеть. они были и отдалились за спиной.

берег моря и Вы, весенний день и Вы, светящиеся от радости, переливающиеся в лучах солнца.

всё пройдет уж скоро, и дурман, дурман, моей души рассеется, за что? за что существует само погребение ласк? за что есть забытость? за что небытие?

не быть ими, верить в своего личного бога. плевать. и вы наплюйте на меня. раздерите мою плоть, расточите меня, утопите меня в уставах и порядках. слизняк, выползающий с дождем. слизняк, уползающий вниз с влагой земли.

чтобы помнить берег моря, весенний день и Вас, я есть. чтобы помнить берег моря, весенний день и Вас.