чудовищное физическое бессилие с момента поднятия с кровати до момента вечернего написания. будто в одну из минут посреди ночи что-то тяжелое, вязкое и липкое пристало к лопаткам, обхватив плечи, и избавиться от этого нельзя просто облокотившись ненароком о дверную лутку. днем «Отчаяние» Набокова. вечером ожидание дочери, вечное «Завещание» Кафки. (немного собрал мысли в поток, ведь она рядом) несколько лет, день за днем. лишь одна запись за 1923-й год. буквенное, болесное окончание, бело-желтый, чистый остаток страницы. время от времени накатывающиеся слезы после, текущие лишь до крайнего барьера и возвращаемые мной обратно, в душу. мысли о затерянной, почти столетней печатной машинке Olympia. старая лента в ней. музейный, пыльный запах её, неужто теперь только в памяти. все иное здесь не имеет внутренности, лишь оболочку. бесполезная телесность. вновь Набоков. пронзающий естество, поэтический, богемный слог.