как же короток и приземист путь от ребенка, горько плачущего от содранных коленок до взрослого, глотающего слезы вовнутрь от содранного сердца, будто бы глазницы стали вдруг замурованными от этой жизненной черно-мутной смазки.

чайки парят в небе, ветер шепчет давно знакомый мотив, солнце переливается отблесками по бирюзовой как камень воде. я оглядываюсь назад, а там лишь разломанные доски, прибившиеся волной к берегу.